13-04-2023
| Ари Абрамович Штернфельд | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: | |
| Награды и премии |
|
Ари Абрамович Штернфельд (14 мая 1905, Серадз Калишской губернии, Российская империя — 5 июля 1980, Москва, Россия) — советский учёный, пионер космонавтики. Рассчитал и теоретически исследовал множество траекторий космических полетов, определив энергетически оптимальные. Эти траектории, с предварительным удалением от цели, позволяющие значительно экономить топливо, называют «штернфельдовскими» [1]. Он ввел понятие космических скоростей и рассчитал их стартовые значения. Сформулировал проблему существования «сезонов космической навигации». Термины «космонавтика», «первая космическая скорость», «космодром» введены им впервые в его книге «Введение в космонавтику», изданной в Москве в 1937 г. Впервые он применил теорию относительности для анализа межзвёздных полётов, для повышения точности траекторных расчётов и доказал, что достижение звезд, в принципе, возможно в течение человеческой жизни. Он автор многочисленных книг и статей. Его научные и научно-популярные труды были опубликованы на 40 языках в 39 странах всех пяти континентов. По орбитам, рассчитанным им во Франции задолго до начала космической эры, полетели первые искусственные спутники Земли. Будущие космонавты учились по его книгам.
«Его жизнь и научные заслуги являют собой пример воплощения вершин духа и интеллекта в судьбе одного человека. Еврей по происхождению, поляк по месту рождения и юношеским годам, француз по культуре и образованию и, наконец, гражданин СССР по своему жизненному выбору во имя своих научных идей, он стал, по существу, гражданином Вселенной, разработке путешествий в которой посвятил свою жизнь.» [2].
Лауреат международных премий по астронавтике (1934, 1962). Почетный член Академии и Общества наук Лотарингии (Франция,1961), доктор Honoris сausa Нансийского университета (Франция,1961) и Национального Политехнического института Лотарингии (1978), а также Академии наук СССР (1965), заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1965), почетный гражданин города, где он родился (1963).
Его именем назван кратер на обратной стороне Луны, Планетарий и астрономическая обсерватория в Лодзи [3], музей космонавтики в городе Пыталово Псковской области [4]. Улицы в городах Лодзь и Серадз (Польша) названы в его честь. На домах, где он жил в Москве и Серове (Россия), Лодзи и Серадзе установлены мемориальные доски.
В Москве в Политехническом музее есть мемориальный кабинет А.Штернфельда, где хранится большая часть его архива.
Ари Абрамович Штернфельд родился 14 мая 1905 года в старинном польском городе Серадз, недалеко от Лодзи, в купеческой семье. Согласно родословной книге, пропавшей во время гитлеровской оккупации в Лодзинском гетто, далёким предком Ари Абрамовича со стороны отца был выдающийся еврейский философ, астроном и врач Моше Маймонид (1135 – 1204). В семье, кроме сына, было ещё три дочери. С детских лет Ари отличался прекрасной памятью, богатым воображением и остротой мышления.
Мысль о полете на Луну возникла у Ари еще в детстве, когда в начале каждого месяца, повернувшись лицом к восходящему лунному серпу, он молился вместе со своим отцом о том, чтобы быть таким же недосягаемым для врагов, как Луна недосягаема для них. А почему – недосягаема?! - думал он. И с юношеских лет он увлекся идеей полета в космос. Осуществлению своей заветной мечты - приблизить день, когда полёты в космос превратятся из чистой фантазии в реальную действительность – он посвятил всю жизнь.
Когда разразилась первая мировая война семья перебралась в Лодзь. Здесь Ари поступил в еврейскую гуманитарную гимназию, дававшую два аттестата - по иудаистике и общеобразовательным предметам. В старших классах гимназии у него появились первые идеи о космических полетах. Так он задумывался о том, до какой степени целесообразно увеличивать в ракете запас топлива. Были и другие идеи, развитые им впоследствии, например о возможности определить расстояние ракеты от Солнца с помощью высокочувствительного бортового термометра. В 17-летнем возрасте Ари прочел по-немецки монографию А.Эйнштейна "О специальной и общей теории относительности ", изданную в Гермнии в 1921 г. Многое в ней было непонятно. Ари отважился написать великому физику и вскоре получил ответ, написанный Эйнштейном от руки. Впоследствии целую главу в своей моногрфии Штернфельд посвятил теории относительности в приложении к космонавтике.
После окончания гимназии Ари поступает на философский факультет Ягеллонского университета в Кракове. Однако, закончив первый курс университета, весной 1924 г. Ари уезжает во Францию, чтобы иметь возможность изучать не только естественные, но и интересующие его технические науки. Он поступает в институт Электротехники и Прикладной Механики в Нанси (Nancy, École nationale supérieure d'électricité et de mécanique L'ENSEM), входящий в состав Нансийского университета. Первый учебный год был для Ари тяжёлым испытанием. Нужно было зарабатывать на жизнь и помогать обедневшим родителям. За несколько месяцев до начала учёбы, работая с утра до ночи сначала грузчиком на знаменитом парижском рынке Чрево Парижа, затем рабочим на заводе Рено, он не имел возможности учить французский язык, так как почти все окружающие его рабочие были иностранцами и говорили между собой на своих родных языках. Поэтому к началу занятий Ари почти не знал французского и лекции профессоров были ему мало понятны. Жил он в неотапливаемой комнатушке, питался плохо, часто недоедал. Когда парижских сбережений не хватало, Ари в ранние утренние часы подрабатывал контролёром газовых счетчиков. Несмотря на тяжёлый ежедневный труд он был жизнерадостен, общителен, любознателен и был перведён на второй курс. Летом Ари работал на автомобильном предприятии Омера Самена (Omer Samyn/ Neuilly sur Seine) в Париже настолько успешно, что его пригласили работать на следующий год уже в качестве конструктора.
За время учёбы Ари ни на минуту не расставался с идеей о полётах в космос. Это была не абстрактная мечта, а конкретные расчёты, которые поглощали его целиком. В своих воспоминаниях он писал: " Мои коллеги, замечая схемы, которые я чертил в перерывах между лекциями, считали меня неизлечимым фантастом...В те годы перелёт через Атлантический океан станет сенсацией, а тут какой-то одержимый доказывает реальную возможность овладения вселенной".
После трёх лет самоотверженного труда и неустанной учёбы, Штернфельд получает диплом инженера-механика, заняв 2-е место из более, чем 30-и выпускников.
Получив диплом инженера механика, Штернфельд возвращается в Париж. Он успешно работает технологом, конструктором, консультантом на различных промышленных предприятиях. Разрабатывает оборудование, находя оригинальные решения. Не одно из них было признано изобретением (патент 353.059, Бельгия, 1928 г.; патент 364.907, Бельгия, 1929 г.). В Париже, в Латинском квартале, где он жил, он получает шутливое прозвище «банкир». Студенты и начинающие инженеры берут у него в долг, и Ари, ещё недавно испытывающий нужду, не отказывал им, хотя долги чаще всего и не возвращались. На работу Ари старается устраиваться таким образом, чтобы не быть занятым полную рабочую неделю, с тем чтобы оставшееся время посвятить любимому делу: всестороннему изучению возможностей полётов в космос.
В 1928 г. Штернфельд поступает в докторантуру в Сорбонну для работы над диссертацией о проблемах космических плётов. Готовя материалы для диссертации, он обращается в Центральный исследовательский институт в Париже, с просьбой сообщить, где в мире занимаются этими проблемами и получает ответ : “нигде“. Много времени он проводит в Национальной библиотеке Франции. Собирает материалы по истории и технике ракетного дела, изучает теорию ракет, вопросы механики её полёта, вычисляет тректории космических аппаратов. При расчётах он пользуется электрическими счётными машинами, которые были в тех учреждениях, где Ари работал на неполную ставку, иногда забирал на ночь арифмометр.
В эти же годы он пропагандирует свои взгляды на космонавтику, выступая с лекциями, публикуя статьи на эту тему во французских газетах и журналах, пытаясь убедить общественность в реальности космических полётов и в необходимости исследования космического пространства.
Однако, летом 1931 года, когда Штернфельдом было выполнено огромное количесттво расчётов и собрано достаточно материалов для завершения диссертации, его научные руководители заявили, что не могут взять на себя ответственность за тематику исследований столь далекую от реальности. Они предложили изменить тему диссертации, обещали повышенную стипендию. Но никакие земные блага не могли заставить Штернфельда отказться от своей юношеской мечты. Он решает продолжать исследования на свой страх и риск.
В этом решении его поддержала его будущая жена — Густава Эрлих. Густава, как и Ари, приехала из Лодзи в том же 1924 г. Была она человеком деятельным и увлечённым. Её выбрали секретарём польского отделения французской компартии, участвовала она и в движении эсперантистов, считая, что именно эсперанто, как язык международный, поможет сближению народов. Закончила Сорбонну, получив два диплома — воспитателя отстающих в своем развитии детей и преподавателя французского языка для иностранцев. Она поверила в осуществимость идей Ари и стала его незаменимой помошницей. До последних дней своей жизни была она редактором его научных и научно-популярных работ, вела его деловую переписку на французском, русском, польском, немецком и идише . Умерла Густава в Москве в 1962 году.
Работая над диссертацией, Штернфельд узнал о трудах Циолковского в 1929 году из немецкого научного журнала «Die Raket». В те годы Штернфельд не знал русского языка и именно труды Циолковского послужили толчком к изучению им русского. Первой книгой, прочитанной им на русском языке, была книга Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами», изданная в 1926 г. в Калуге. Достать работы Циолковского в Париже было невозможно. Их не было в каталогах ни одной из парижских библиотек.
11 июня 1930 года Штернфельд пишет Циолковскому письмо с просьбой прислать некоторые его труды. С тех пор дружеская переписка между ними длилась до самой смерти Константина Эдуадовича. 19 августа 1930 года во французской газете «Юманите» была опубликована статья Штернфельда «Вчерашняя утопия — сегодняшняя реальность». В этой статье он писал о приоритете К.Э.Циолковского и поместил его фотографию, которую Циолковский прислал ему специально для этой статьи. В последующие годы Штернфельд часто упоминал Циолковского в своих публикациях и выступлениях [5]. А ряд его книг, которые Циолковский прислал Штернфельду в Париж, он передал в парижскую Национальную библиотеку.
В июне 1934 г., в ответ на сообщение о получении Штернфельдом премии по астронавтике, Циолковский пишет ему:
«4 июля 1934 г. г. Стернфельду***
от Циолковского (Калуга, ул. Циолковского, № 1)
Дорогой и глубокоуважаемый,
Вашу статью из „Note de l’Academie…“ я получил. В ответ, с моей благодарностью, я выслал Вам какие-то мои книжки (не помню. Если бы знал, что у Вас есть моего, то может быть нашел что-нибудь ещё послать).
Очень радуюсь получению Вами премии и интересуюсь более полной работой о межпланетных сообщениях.
При сём прилагаю сведения о болиде, пролетевшем над Боровском (Калужского района, где я пробыл учителем 12 лет).
Получено мною о болиде 200 писем. Его видели, в образе падающей звезды, даже за 1000 килом. от Москвы. Подробности в наших Известиях ВЦИКа СССР.
Ваш Циолковский».
Это письмо К.Э.Циолковского, как и многие другие материалы из архива Ари Абрамовича, хранятся в личном фонде А.Штернфельда в Политехническом музее в Москве.
Фрагмент этого же письма фигурирует на фреске на въезде в город Боровск, где началась учительская и научная деятельность К.Э. Циолковского. [6]
Чтобы иметь возможность сконцентрироваться исключительно на продолжении расчётов и оформлении результатов своих исследований, Штернфельд в августе 1932 г. возвращается к родителям в Лодзь. Работать приходилось в тяжелых условиях, в маленькой полутёмной комнате. Требовалось проводить многочисленные вычисления. Но если в Париже Штернфельд пользовался для вычислений электрической счётной машинкой, то в Лодзи он с трудом достал единственную в городе семизначную таблицу логарифмов, а арифмометр по выходным выносил ему из заводской конторы знакомый бухгалтер. Тем не менее, через полтора года монография была закончена. Все 490 её страниц были отпечатаны сестрой Штернфельда – Франкой, которая впоследствии погибла в концлагере.
Монография была написана на французском языке и называлась "Initiation à la Cosmonautique" ("Введение в космонавтику"). Термин "космонавтика" не употреблялся в то время ни в русском, ни во французском языке. Ари Штернфельд ввел его, считая более точным, чем употреблявшиеся в то время термины "астронавтика" и "звездоплавание".
В монографии была изложена совокупность проблем, связанных с завоеванием космоса. Многие вопросы были разработаны в ней впервые. "Это было первое систематическое изложение совокупности проблем, связанных с предстоящим завоеванием космоса, - от строения Солнечной системы до релятивистских эффектов при космических полётах."[7]. Основные идеи, изложенные в монографии, Штернфельд доложил в Варшавском университете 6-ого декабря 1933 г. Доклад приняли довольно холодно. Космические полёты казались фантазией. Штернфельд пытался найти издателя для своей монографии, но безуспешно. О том, чтобы работать в Польше над проблемами космических полётов, нечего было и думать.
Он вновь возвращается в Париж. Пытаясь заинтересовать французских ученых проблемами космических полетов, Штернфельд посещает научные четверги, устраиваемые лауреатом Нобелевской премии академиком Жаном Перреном в своей лаборатории в Латинском квартале, где по четвергам за чашкой чая, приготовленного в колбах на газвых горелках, собиралась научная молодежь. В этих беседах участвовали также Фредерик и Ирен Жолио-Кюри. [8].
Больших усилий стоило Штернфельду убедить французских учёных в правоте своих концепций. 22 января 1934 г. (год рождения первого космонавта Юрия Гагарина) во Французской Академии наук впервые в её истории обсуждается космическая тематика. Директор Парижской обсерватории Э. Эсклангон представил доклад Штернфельда "Метод определения траектории об"екта, движущегося в межпланетном пространстве, наблюдателем, находящимся на этом об"екте", а 12 февраля 1934 г. его второй доклад "О траекториях, позволяющих приблизиться к центральному притягивающему телу, исходя из заданной кеплеровской орбиты".
2 мая 1934 г. в аудитории "Декарт" в Сорбонне, где всего несколько лет назад ему было отказано в защите диссертации, Штернфельд прочел лекцию на тему "Некоторые новые взгляды на астронавтику". Он получает многочисленные положительные отзывы, в том числе от Германа Оберта и Вальтера Гомана.
6 июня 1934 года ему была присуждена Международная премия по астронавтике, учреждённая в 1927 году французским ученым, одним из пионеров авиации и космонавтики Робером Эно-Пельтри совместно с французским промышленником А. Гиршем.
Теперь работы Штернфельда получили официальное признание, появились серьезные и заманчивые предложения научной работы.
Но Штернфельд принимает совсем другое решение. Он вместе с женой, увлечённой идеями построения справедливого общества, идеями социализма и интернационализма, решает уехать в Советский Союз. СССР представлялся им страной, которая может спасти мировую цивилизацию и осуществить мечту человечества - полёт к звёздам.
Ещё в 1932-ом году Штернфельд по приглашению Наркомтяжпрома приезжает в Москву для оформления своего проекта по роботу-андроиду. Андроид, как и два других изобретения: устройства для записи движений органов человека и винтовой пресс с управляемым усилием, Штернфельд предлагал использовать при выполнении трудоёмких и опасных работ на земле и в космосе.
Авторские свидетельства на все три изобретния (№67162, №57746 и №67068) Штернфельд получит лишь в 1940 и 1946 году с приоритетом от 1938 года.
В 1934 через Торговое Представительство СССР в Париже Штернфельд передаёт копию своей машинописной рукописи на французском языке "Initiation à la Cosmonautique" ("Введение в космонавтику") в Москву.
Спустя год, в июне 1935 года, оставив почти весь свой научный и личный архив у родителей в Лодзи и захватив лишь самое необходимое, он с супругой приезжает в Советский Союз на постоянное жительство.
Родители Ари Абрамовича, как и большая семья его жены Густавы, остававшиеся в Польше, и весь оставленный у родителей архив Штернфельда погибли в немецких концлагерях.
В начале июля 1935 г., ещё не имея советского гражданства, Штернфельд был зачислен в штат Реактивного научно-исследовательского института ( РНИИ). Должность старшего инженера, на которую приняли Штернфельда, соответствовала тогда высшей инженерной квалификации, такой же, какая была в то время у С.П.Королёва, будущего главного конструктора космической техники. В отделе Королёва и начал работать Ари Абрамович. Там же работали молодые, талантливые инженеры и учёные: В.П.Глушко, М.К.Тихонравов , Ю.А.Победоносцев.
Главным инженером РНИИ был в те годы Г.Э.Лангемак - один из пионеров ракетной техники и один из основных создателей реактивного миномёта «Катюша». Он перевёл монографию Штернфельда "Initiation à la Cosmonautique" на русский язык. В 1937 году "Введение в космонавтику" издается в Москве и получает в высшей степени положительную оценку крупнейших учёных. Книгу назвали энциклопедическим трудом, в котором суммированы все основные знания того времени по проблеме космического полёта. По ней учились космонавты и многие из тех, кто осуществлял практическую работу по завоеванию космоса. Второе издание "Введения" вышло в Москве в 1974 году. Замечательно, что идеи, изложенные Штернфельдом в его книге, не только не устарели за почти 40 лет, прошедшими между изданиями, но настолько хорошо соответствовали бурному развитию космонавтики, что автору не пришлось перерабатывать текст – были добавлены лишь комментарии и примечания.
В конце 30-ых годов многие сотрудники РНИИ были репрессированы: директор института И.Т.Клеймёнов и главный инженер Г.Э.Лангемак были расстреляны. С.П. Королёв, В.П.Глушко и многие другие сосланы. Штернфельд репрессирован не был, но в июле 1937 года был уволен из института. Он тщетно пытается найти работу. Обращается к директору ГАИШ академику Фесенкову В.Г., к тогдашнему президенту АН СССР В.Л.Комарову, академику С.И.Вавилову и многим другим. Безрезультатно. Тогда в мае 1939 года Штернфельд обращается лично к И.В.Сталину с просьбой помочь продолжать свои работы в области космонавтики. [9] Обращение осталось без ответа.
Все последующие годы Штернфельд пытался заинтересовать АН СССР изучением проблем космонавтики и получить работу в той области знаний, которая была смыслом его жизни. Но все его усилия были напрасны.
Отстранение Штернфельда от дела, ради которого он отказался от блестящей карьеры инженера и исследователя во Франции, было для него ужасной трагедией. Последующие 43 года Штернфельд работает над проблемами космонавтики у себя дома, один, без сотрудников и помощников, упорно продолжая идти по избранному пути. Нет худа без добра: возможно, это спасло Ари Абрамовича от советских репрессий.
Не задолго до Второй Мировой войны, в 1938-ом рождается старшая дочь супругов Штернфельд – Майя, а в 1940-ом – младшая – Эльвира. В июле 1941 года Штернфельд подает заявление в военкомат с просьбой зачислить его в ряды Советской армии, но и в этот раз получает отказ. Вместе с женой и дочками он эвакуируется на Урал, где в городе Серов находит работу в металлургическом техникуме. Преподавал он физику, сопромат, черчение и детали машин, а жена Густава – немецкий язык. Сейчас на здании техникума висит мемориальная доска, напоминающая о том, что с 1941-ого по декабрь 1944-ого года там работал А.Штернфельд. В середине 60-ых в газете "Серовский Рабочий" и журнале "Уральский следопыт" были опубликованы воспоминания бывших его учеников о том, как на занятиях учитель рассказывал им о первой и второй космических скоростях, о возможности полётов в космос, как в полу-шутку выводил своим студентам отметки, рассчитывая их на логарифмической линейке с точностью до сотых долей, а в перерывах между уроками занимался своими расчётами.
Штернфельд, Ари Абрамович.
